Генерального прокурора Латвии Юриса Стуканса обвиняют в давлении на подчинённую и оскорбительных высказываниях. Прокурор Виорика Йиргена подала сигнал о возможных нарушениях: по её словам, Стуканс в разговоре с ней употреблял такие фразы, как «только идиот может этого не понять» и «как ты вообще смогла закончить школу».

Кроме того, Йиргена утверждает, что Стуканс настаивал на выдвижении обвинений в так называемом «деле о перелётах» бывшего премьер-министра Кришьяниса Кариньша, несмотря на отсутствие, по её мнению, правовых оснований.

Стуканс, который сейчас претендует на избрание на должность Генпрокурора на второй срок, всё отрицает. В эфире TV3 он заявил: «Полностью опровергаю! Это неправда, это ложь! Я таких фраз не говорил — это просто выдумка». Он также отметил, что не давал распоряжений о возбуждении уголовного дела в отношении Кариньша, поскольку в тот момент дело находилось в ведении Бюро по предотвращению и борьбе с коррупцией (KNAB), и до обвинений было ещё далеко.

По словам Стуканса, он лишь обсуждал с KNAB, хватает ли у них ресурсов для расследования и стоит ли подключить дополнительных следователей или прокуроров. Там ответили, что справятся своими силами. Однако позже дело было передано другому прокурору, поскольку продвижения не было.

Журнал Ir сообщил, что Йиргена, поднявшая тревогу, находится на больничном и после выздоровления не намерена возвращаться в прокуратуру. Она рассказала, что в ходе одной из встреч 7 января Стукан сказал ей: если обвинение будет не таким, «как нужно», дело у неё отнимут под предлогом, что она не справляется. Именно тогда она почувствовала, что больше не может продолжать работу.

Йиргена подчёркивает, что основной проблемой была не грубость, а попытка повлиять на её профессиональную независимость. Осенью прошлого года у неё уже было чёткое мнение о том, кого привлекать к ответственности, и были подготовлены проекты решений. Однако 20 сентября на совещании с участием KNAB Стуканс, по её словам, настаивал, чтобы к делу добавили ещё одного фигуранта. «Ему нужен был ещё один персонаж, и с этого всё началось», — говорит она.

Йиргена отказалась следовать указаниям Генпрокурора: «Я ему сказала, что у того человека нет состава преступления, и я не выдвину обвинение. Пусть другой прокурор посмотрит, может, он увидит состав — отдайте ему, но я этого делать не буду». Так и произошло, дело передали другому прокурору, но и она после анализа пришла к выводу, что оснований для обвинения нет.

Йиргена вспоминает, что на следующей встрече 30 октября Стуканс снова пытался её переубедить: «Он жонглировал всевозможными факты, и мы спорили по юридическим вопросам». Обе встречи закончились требованием предоставить письменную правовую позицию. Начальник Йиргены, Марис Лея, ныне судья Верховного суда, согласился с ней и следователем KNAB: оснований для обвинения по спорному эпизоду не было.

На последней встрече 7 января, где Йиргена присутствовала как прокурор по делу, Стуканс повторил, что она «не первая и не последняя с иным мнением» и что другие коллеги выдвигали обвинения и выигрывали суд, даже не будучи внутренне убежденными. Именно тогда он, как сообщается, заявил, что дело надо забирать у KNAB, минуя этап подозрений, сразу выдвигать обвинения и передавать в суд. Йиргена считает, что такое возможно только при серьёзных основаниях, например, если KNAB допустило процессуальное нарушение, но в этом случае их не было.

После этой встречи она ещё несколько дней ходила на работу, а с 20 января оказалась на больничном. Причина: эмоциональное выгорание. «Многие ушли именно из-за такого общения и его отношения», — сказала она. Возвращаться в прокуратуру Йиргена не планирует.

Председатель Верховного суда Айгар Струпишс после жалобы Йиргены инициировал проверку. Он признал, что факты давления на прокурора, чьё мнение расходилось с позицией руководства частично подтвердились. По словам Струпишса, нарушений, которые «тянули бы на снятие с поста», не выявлено и окончательный вывод гласил, что оснований для отстранения Стуканса от должности нет.

В заключении отмечается, что в прокуратуре действительно проходили три рабочих совещания, где обсуждались юридические аспекты, но ни угроз, ни давления, ни признаков босcинга обнаружено не было. Речь шла о профессиональных разногласиях. В заключении Стукансу рекомендовали пересмотреть этику общения с сотрудниками и тон разговоров. После завершения проверки конкурс на должность генпрокурора был возобновлён.